четверг, 13 февраля 2014 г.

Александр Беляев. "МОЖЕТ БЫТЬ, ОДИН ВЗГЛЯД НАЗАД МНЕ ОТКРОЕТ В БУДУЩЕЕ ГЛАЗА…"


Запечатленная отроческой памятью строчка русскорокового хита с возрастом всплывает как-то все чаще и чаще. Плохой или хороший признак? Вроде бы легкий намек на приближающуюся старость, а вроде – и на первые признаки формирования мудрости. Как бы там ни было, но взгляд, бросаемый c вершины сегодняшнего дня в прожитые за этим рубежом десятилетия – это, скорее, больше позитив, нежели обратное...

Нам не суждено точно, доподлинно знать историю. Просто потому, что мы самолично, к примеру, не стояли на улицах Питера осенью 1917-м в очереди за хлебом, не слушали витий на митингах, кожей не ощущали т о г о ветра с Финского залива. Точно так же не попадали мы по струи дождя, пролившегося на Москву в тот самый парад Победы, не просыпались апрельским утром, чтобы в скромных стенах обычной кухни услышать из маленького радиоприемника весть о первом человеке в космосе. Перечислять можно до бесконечности, но все это – удел наших предков, и ушедших, и ныне здравствующих. Мы можем только судить по воспоминаниям, но, с другой стороны – мы сами ежедневно проживаем с в о ю историю. О которой не будут доподлинно, на личном опыте, знать наши далекие потомки. Все справедливо. Но главное даже не это…

«Уважаемые товарищи потомки, роясь в сегодняшнем окаменевшем г…., наших дней освещая потемки, вы, быть может, вспомните и обо мне…» - от души чеканил строчки Маяковский. Однако у меня – и не исключено, что благодаря именно ему – никогда не возникало ни ощущения грязи, ни ощущения потемок в прошлом нашего поколения. Скорее наоборот – сам не знаю почему… Хотя…

Я абсолютно не помню точной даты, но все остальное – до кастанедовской точности…

…Моим дедушке с бабушкой по материнской линии принадлежал удивительной красоты хутор, где я проводил в детстве каждое лето. Мир ярчайших открытий, невообразимой полноты жизни – уже зимой я начинал мечтать о том, как отправлюсь туда.

.. И вот, одним летним вечером, я отправился на Босаковище – расположенный близ крепкого дедова дома холм. Некогда эта земля принадлежала поляку – Гжегошу Босаку, о чем напоминали чудом сохранившиеся межевые столбики – посреди луга росла (растет, слава Богу, и сейчас) живописная группа высоких, крепких лип. Их аромат во время цветения сладчайше кружил голову, а мед, который мы с дедом выкачивали обычно в августе, услаждал вкус получше любых кулинарных изысков.

…Я любил забираться на самый верх одного из деревьев. Вы меня поймете – вид, открывавшийся оттуда способен привести в восторг и трепет самого мрачного человека, а уж меня, ребенка, познающего азы жизни, и подавно…

… В тот вечер все было точно так же. Солнце садилось за подернутыми мягкой дымкой холмами, внизу поблескивало наше озеро со смешным названием Котелок (из-за идеально круглой формы), бесконечный ковер лесов играл красками – вряд ли какая палитра способна передать всю их глубину и богатство. Отчетливо слышались в умиротворяющей тишине голоса мамы и бабушки, обсуждавших, что лучше подать на ужин, и деда с папой – где завтра начинать покос. И вот, в этот момент, я абсолютно точно, нутром понял – кто я есть в истории. Сквозь меня проследовали все пращуры, возделывавшие эту землю, охотившиеся в этих лесах, отплывавшие за далекие моря, принимавшие роды и отправляющие в последний путь, торговавшие и прядущие, жегшие костры на Ивана Купалу и точно так же, как и я в должный день созерцавшие на том же горизонте тысячи огоньков от таких же праздничных костров… Конечно, я не мог знать будущего, но в далекой дымке, там, зарождались и школа, и университет, и будущие Новые года, благоухавшие мандаринами и снегом, и афганские повестки, и холод 1992-го, когда деньги обесценивались ежечасно, а несколько часов операций на рынке приносили больше, чем месяцы работы по прямой специальности, и стылый мрак, и безвременье безнадежности… Однако тут же оно сменялось свадьбой, рождением сына, страстным желанием идти вперед и многим другим, что я едва не задохнулся – настолько сильным, мощным оказался этот поток, столь внезапно и столь великолепно меня захлестнувший…

.. Эти строки я пишу на острове Крит, на берегу Ливийского моря. Городок Иерапетра – самая южная точка Европы. Севернее от меня Кносский дворец, легендарный лабиринт Минотавра и прочие прелести. Сидел ли здесь когда-нибудь минойский мальчик лет 9-10, смотря в бесконечную аквамариновую даль, - не знаю… Но между тем далеким днем, когда я замирал от восторга и полноты ощущений на верхушке могучей и доброй липы, и днем сегодняшним, между смутным прозрением будущего и нынешним обращением к прожитому – связь прямая и непосредственная. Это не хорошо и не плохо. Это – данность. У каждого она своя. Каждый проживает свою историю. Из которой потом складывается история страны. И поколение родившихся в 60-е прожило свою жизнь со всеми ее сложностями и трудностями вовсе не зря – чтобы там не пытались утверждать глаголящие о «невписанности» в новые реалии. Насколько именно не зря – выяснится позже. Ведь это, напомню, - история. И она не может быть плохой или хорошей, она такая, какая получилась. И если вы сможете передать то лучшее из пережитого вами своим детям и внукам – замечательно. Не получится – ничего страшного. Вечер на чудесной липе обязательно будет и у них.

Комментариев нет:

Отправить комментарий